Казимир Малевич. Человек, поставивший точку

Нет, что там говорить, Малевич (1878/9-1935), конечно, гений и титан, но довольно бессовестный. Вот зачем он убил живопись*?

Черный квадрат

Чем ему все эти домики, березки, рассветы/закаты, женщины голые мешали? Хотя, чего там – Ницше вон Бога нашего убил**, и ничего. Наш-то, Малевич, подобрее был – Бога реанимировал***. Наверное, Бог это учел, и Малевич теперь в раю ночует. А Ницше – в аду.

Рай этот, естественно, супрематический. Это такое трудно умопостигаемое пространство, которое Малевич придумал в утешение всем жителям Земли – что придумал, то и получи. Вот там душа Малевича, освобожденная от всего материального, и болтается сейчас в виде черного квадрата.

Поляк он был, Малевич-то. Киевский. А то некоторые думают, что еврей. Что весь вредный для ума и здоровья авангардизм евреи придумали. А вот он был поляк – поляки тоже немного в авангардизме виноваты – и папа его даже был шляхтич.

В Киеве Малевич немного поучился живописи у Николая Мурашко, такого украинского передвижника. Видимо, от него он понабрался идей о социальной роли искусства. А потом все Малевичи – их много было, одних детей целое пехотное отделение - переехали в Курск, и там тот Малевич, о котором я пишу, стал работать чертежником. Это ему потом тоже пригодилось.

Супрематизм

Параллельно Малевич продолжал усердно заниматься живописью. А в 1904 году уехал в Москву и стал регулярно, два раза, поступать в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, куда его ни разу не приняли. Поэтому он ходил учиться прекрасному в студию Федора Рерберга, несколько академизирующего реалиста и брата того самого Рерберга, который построил в Москве Киевский вокзал и Центральный телеграф. К нему Малевич ходил несколько лет. В общем, рисовать Малевич умел – это я вдребезги разбиваю аргумент тех, кто говорит, что он написал «Черный квадрат», потому что у него ничего больше не получалось.

Картинки в это время у Малевича были самые разнообразные. Немного импрессионизма,

Весенний сад в цвету

нетипичный пуантилизм,

Пейзаж

несколько Сезанна,

Сестры

символизм.

Городок

Последняя работа написана в 1910 году. Тогда же он познакомился с молодой шпаной из «Бубнового валета» и принял участие в его первой выставке. Работы его резко поменялись.

Аргентинская полька

Купальщик

Примитивизм, конечно. Существует в рамках установленного Ларионовым формата с упором на национальные традиции, но совершенно самостоятелен при этом. «Изображенные в картинах уродства человеческого тела и других форм происходят оттого, что творческая воля не согласна с этими формами и ведет борьбу с художником за свой выход из вещи», - говорил он про эти работы. Достаточно радикально для России того времени. Самое же главное то, что тут появляется мотив «выхода из вещи». Что-то будет потом…

Чуть позже он пишет такие вот кубофутуристические вещи.

Точильщик

Как порядочный аналитический кубист Малевич дробит на составляющие элементы все, что попадает под руку, а как порядочный футурист он передает фазы движения. Повышенная яркость – это уже наше, отечественное.

Перед войной Малевич докатывается до прямо-таки протодадаистических практик.

Англичанин в Москве

Авиатор

Сам-то он называл это заумным реализмом и оправдывал это дело так: «Если рассмотреть строку, то она нафарширована, как колбаса, всевозможными формами, чуждыми друг другу и не знающими своего соседа. Может быть, в строке: лошадь, ящик, луна, буфет, табурет, мороз, церковь, окорок, звон, проститутка, цветок, хризантема. Если иллюстрировать одну строку наглядно, получим самый нелепый ряд форм». Т.е. Малевич тут уже относится к картине как к тексту и, как его коллеги по авангардизму из сопредельной поэтической банды типа Алексея Крученых и братьев Бурлюков, которые по-всякому измывались над родным языком, расчленяя слова на куски и соединяя их по-новому****, тоже все делит и потом собирает в новом порядке. Очень абсурдном. Ну, утверждает человек, что все связи в нашем мире неправильные, и предлагает свой вариант – так это можно трактовать. Но необязательно.

Незаметно наступил декабрь 1915 года… В Петроград пришла зима… Завьюжила метель, зазвенели извозчичьи бубенчики на головах у седоков… 19 декабря (по ст. стилю) в Художественном бюро Н. Е. Добычиной открылась «Последняя выставка футуристов 0,10». Пришли туда любители прекрасного – и офонарели. В красном углу, там, где у всех добрых христиан висят иконы, висел страшный, сатанинский черный-«Черный квадрат». Тьфу-тьфу-тьфу, тьфу-тьфу-тьфу… Чисто чернуха. Так состоялось одно из главных событий русского авангарда.

«Последняя выставка футуристов 0,10»

Поскольку об этой адской картине с нейтральным геометрическим названием я уже писал, то добавлю здесь только то, чего там нет или что свежего я о нем узнал. Я же все время познаю новое и духовно расту, а как же.

Придумал его Малевич еще в 1913 году, когда делал декорации к опере «Победа над Солнцем» (музыка Михаила Матюшина, текст Алексея Крученых, пролог Велимира Хлебникова). Там черный квадрат был изображен на занавесе, который в нужный момент не разъезжался, а разрывался. Написал же "Квадрат" Малевич уже в 1915 году, но дату поставил – 1913. И это правильно, по-нашему, по-авангардистски – самое главное, когда придумал, а не когда сделал.

В первом приближении, когда «Черный квадрат» - орудие убийства живописи и монументальная констатация этого гуманного акта – ну, чтоб не мучилось - все более или менее понятно. Стремительная история русского искусства и личная эволюция Малевича, сопровождаемые радикальнейшим редукционизмом – напомню, что всего за три года до изобретения этого самого «Квадрата» он делал вполне невинные картинки, на которых все было понятно -

Автопортрет

совершенно закономерно породили у него несколько апокалиптическое ощущение конца всякого традиционно понимаемого искусства, у которого отняли все, как тогда казалось, привычные средства изображения*****. В общем, самое радикальное в то время высказывание на вечную и популярную в ХХ веке тему «Смерть искусства».

Во втором приближении «Квадрат» - это приговор всей человеческой цивилизации с ее пафосом познания мира и прогрессизмом. Несмотря на все надежды и усилия коперников и галилеев с беспокойным сердцем и ищущим умом, мир остался таким же непознанным и непознаваемым, как и был. Мир и человек смотрят в «Квадрат» как в зеркало, но видят лишь черную онтологическую пустоту, ибо вещная, материальная их оболочка, составляющая основу нашей тутошней жизни – это тлен, обман, суета сует и бред сивой кобылы. Нет этого ничего и вообще ничего нет. Есть только великое Ничто. В сущности, «Черный квадрат» - это еще и объект, перед которым нужно медитировать с целью принять в организм эту идею «пустыни небытия» на уровне ощущений и набраться мужества перед вдруг открывшейся бездной. Все это сурово называлось черным супрематизмом.

Потом-то, в период цветного супрематизма, Малевич дал лишенному всяких надежд человечеству немного вздохнуть – говорю же, добрый он был. Теперь «Квадрат» стал чем-то вроде экрана, занавеса, которым он был изначально, за которым развертывалось грандиозное супрематическое пространство, некий космос, одновременно и воображаемый, и объективный, и мыслимый с большим натягом – плохо он укладывается в голове. Этот трансцендентный космос плохо описывается, плохо осознается, он должен постигаться ощущением, а что это за ощущение, Малевич четко не рассказал. Населен же он чистыми, самодостаточными сущностями, эйдосами, идеями, имеющими строгую геометрическую форму. И ничего телесно-материального, конечно. Это уж как положено.

Супрематизм

Этот супрематический мир столь же сложен и разнообразен, как и тот, который нам известен. И, как в нормальном, обычном космосе, там нет верха, низа, права, лева, силы тяжести и других структурных признаков пространства. Вакуум, практически – эйдосы-то нематериальны.

Супрематизм. Живописные объемы в движении

Можно всю эту историю представить и по-другому – типа, это не построение параллельного мира, а колоссальная попытка освободить этот мир от груза материальности с целью его окончательного и правильного понимания. Но легче нам, любителям прекрасного, от этого не делается. Очень большую работу надо провести над собой, чтобы весь этот конструкт Малевича в себя впитать. Но мы, по крайней мере, можем так, со стороны, оценить сложность, красоту и героическое напряжение его проекта. Прямо-таки экзистенциально-атеистическая сила. И при этом – явно религиозная по своему пафосу. Ну, или квазирелигиозная.

Супрематизм

Потом Малевич опять посуровел, и завел для людей белый супрематизм.

Белый квадрат на белом фоне

Супрематизм

Это уже какой-то абсолют, в котором исчезают все сущности, пространство беспредельного чистого света.

Параллельно со всеми этими супрематизмами шла война, потом – революции, т.е. мир упорно настаивал на своей материальности и даже брутальности. Ладно бы Малевич сочинял свои концепции в какой-нибудь маленькой тихой стране. Это, безусловно, повышает уровень его интеллектуального героизма.

После революции и в 20-е гг. Малевич занимал разные бюрократические посты по части управления искусством, преподавал, воевал с Шагалом в Витебске******, писал теоретические работы, создал группу последователей УНОВИС – «Утвердителей нового искусства» - практически секту. Стал, короче, классиком. Но авангард не стоял на месте. Он все время подбрасывал тут нам. Новые радикалы считали совершенно необходимым что-то сделать с супрематизмом или с самим Малевичем – а с кем же еще воевать, все остальное-то значительно мельче. Конструктивист Татлин во время дискуссии вышибал из-под патриарха авангарда стул – ты говоришь о форме и цвете, а я – о конструкции и предмете, вот и сиди на своем. Другой нахал, Родченко, покушался на святое, на сам «Черный квадрат», обвинив его в безнадежном символизме, многословии и литературщине. И сделал, возможно, самый ранний образец минимализма, лишенный этих удручающих разум и душу недостатков.

Александр Родченко. Три цвета. Желтый. Красный. Синий

В 1927 году Малевич впервые выехал за рубеж в Польшу и Германию, куда привез выставку, не вернувшуюся на родину и попавшую впоследствии в голландский музей Стеделийк, и все для того, чтобы через несколько десятилетий туда пробрался хулиган Александр Бренер и вступил с Малевичем в жесткое соавторство.

Бренер/Малевич. Белый крест на белом фоне/Знак доллара

В общем, материально существующая действительность поджимала со всех сторон. Стареющий мастер вынужден был снова взяться за кисть – со времен белого супрематизма он аскетично молчал.

Плотник

Два крестьянина на фоне полей

Многие обвиняли Малевича в том, что он предал светлые, черные и цветные идеалы супрематизма и вернулся к фигуративной живописи. Некоторые даже говорили, что он сдался под давлением коммунистов – авангардизм к тому времени, к концу 20-х-началу 30-х гг., выходит из числа фаворитов. К соцреализму дело идет. Зря они так.

Эти крестьяне – никакая не фигуративная живопись, это тот же супрематизм, только с человеческой фигурой. Это супрематические квадратики и прямоугольнички, ставшие чем-то, напоминающим крестьян. Именно поэтому в них нет ничего индивидуального, они безлики, архетипичны и геометризированы.

Девушки в поле

И даже эта картинка -

Работница

никакой не компромисс. Это ж не баба, это ж робот, гомункулус, продукт социальной инженерии, идеологическая абстракция, коммуняцкий эйдос, обретающий плоть. Жуть.

В конце концов, супрематизм, по мысли Малевича, не еще один «изм». Это последнее, высшее искусство, supremus, и ему все равно, на каком языке говорить. Малевич ведь и первобытный орнамент считал супрематическим.

А тем временем у нас наступил тот самый соцреализм. Малевич практически перестал участвовать в художественных мероприятиях, отошел от дел – отвели, точнее. Впрочем, в 1935 году его поздние, типа реалистические портреты выставили. Последний раз. Следующий был только через 27 лет.

БОНУС

Лицо крестьянской девушки

Усовершенствованный портрет И. В. Клюна

Композиция с Джокондой (Частичное затмение в Москве)

Во рту у Джоконды еще был окурок, ныне утрачен. Издевательство над шедевром мировой живописи совершено за пять лет до известной «Моны Лизы» Дюшана.

Шел австриец в Радзивилы. Агитационный плакат

Красный квадрат

Черный крест на красном овале

* Аллюзия на фразу Малевича, сказанную им после создания «Черного квадрата»: «Я убил живопись». Фраза известная, я решил ее не приводить.

** Аллюзия на фразу Ф. В. Ницше «Бог умер». Тоже очень известная фраза, тоже не привожу.

*** Аллюзия на название текста Малевича «Бог не скинут». Широко не известен, привожу.

**** Знаменитое «Дыр бул щыл убешщур скум дуб вы со бу мола р л эз» Крученых.

***** «Полночь искусства пробила... Супрематизм сжимает всю живопись в черный квадрат на белом холсте».

****** Это был практически рейдерский захват Народного художественного училища, созданного Шагалом. Ничего бизнесового, только искусство – учреждение было отжато в рамках борьбы двух идеологических систем в авангадизме.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

ГАЛЕРЕЯ	ГАЛЕРЕЯ	ГАЛЕРЕЯ
Социалистический реализм. Круче всякого авангардизма	Осип Цадкин. Памятник воздвиг	Соц-арт. Ничего святого